15. Армия, разгромленная без войны

    И об этом -- сколько уже сказано, написано, напечатано. То и дело достигают нас ужасающие сигналы: то взрываются и взрываются худо охраняемые склады боеприпасов, не случайно же. То -- беспричинные убийства, расстрелы караульных солдат своими же товарищами, нечто невиданное в мировой армейской истории.
    Началась подточка армии, конечно, раньше -- от общего тления коммунистического режима. По мере того как круг офицерских забот обращался на преодоление скудеющих жизненных условий своих семей, множество офицеров отвело глаза от того, что делалось в их частях с рядовым составом. А там -- уже на десятилетия отдалилось то ощущение боевой взаимовыручки, которое более всего роднит солдат, -- общее же в стране эгоистическое ужесточение нравов проникло сюда в форме уголовно-блатного сознания, породившего унизительную дедовщину, растаптывающую достоинство человека. И такая бессмысленная война, как афганская, не могла прочистить этот опасно замутнённый всеармейский дух. А высшие круги власти не снисходили волноваться или даже задумываться о разъедающих армейских болезнях: ихъ сынки не попадали в эту переделку, военная же сила страны, казалось, всё менее зависела от состояния армии, а лишь от ядерного оружия.
    Но вот наступили месяцы и годы интернациональных восторгов нашей общественности: ура! не осталось врагов на Земле! уже никто никогда не нападёт на нас, да даже и не притеснит! А уж Соединённые {98} Штаты и никогда никого пальцем не тронули (ни даже ради нефти).
    И тут же сверкающая мысль: а зачем нам вообще теперь армия? -- эта тупая сила, на которую может опереться реакция? Раскатилась необузданная кампания в прессе, что армия и всё в армии отвратительны. С особой страстью и убедительностью кинулись писать об этой тяжеловесной, двухмиллионной (тогда) армии, невыносимом грузе на нашей свободной жизни.
    От 1985 к 1995 годовое число призывников, уклонившихся от военной службы, возросло в 10 раз. Военкоматы начали охоту на призывников: задерживали их на улицах, вытаскивали из квартир. ("А схваченный призывник -- какой солдат?") Не хватало по разнарядке -- слали в армию со сдвинутой психикой, с мозговыми болезнями. (И удивляться ли стрельбе по своим?)
    Беседовать с призывниками, в моих путях, досталось и мне; я поражён был: какие ещё мальчики, дети, их и призывать стали с 18 лет, а они ещё и хрупче своего возраста, недокормленные, недоросшие. И все они чувствуют себя влипшими: кто из сверстников нашёл лазейку, за кого деньги заступились, кто уже и бизнес крутит, кто в студенты унырнул -- а они, вот, попались. (Один офицер сказал: "Армия у нас -- опять рабоче-крестьянская, из интеллигенции нету." Другой вспомнил старое время: позорно считалось среди молодёжи, что забракован по болезни, а теперь -- счастье.) Появляются в газетах снимки призывников -- на них видно физическое вырождение нации.
    Ещё бы не понять матерей: любое государство, призывающее в армию юношей, берёт на себя естественное обязательство содержать их там как сынов {99} отечества, а не как уголовных преступников и не как рабов. Любое -- но не позднесоветское и не наше нынешнее. Сквозь высокие заботы высочайших лиц государства не продирается материнский крик, что отдаваемым юношам первая угроза -- не на поле боя, а в казарме; что, может быть, отдают своих сыновей на издевательства, побои, на крайние унижения вплоть до изнасилования, на самоубийственное отчаяние. Это отчаяние леденит кровь миллионам -- но только не нашим властвующим.
    И при таком состоянии армии -- с какой совестью и с каким государственным смыслом можно было не только утепляться в Чечню, но ещё и брать, брать на Россию обязательства посылать контингенты -- туда, сюда, ещё куда-то, выдувая престиж "Великой Державы"?
    По встречам в воинских частях узнавал я: нет обученного сержантского состава; не хватает лейтенантов (молодые офицеры валом уходят из армии); из десяти офицеров -- девять не имеют квартир. Дальше -- больше: зарплаты не платят -- офицеры подрабатывают грузчиками. А кто отчаивается до самоубийства. (Тут что ни абзац -- на главу.)
    В воинских частях нет бензина для боевых учений; и полигоны не на что арендовать, негде окопы вырыть; запчастей не дают, и часы боевой подготовки уходят на ремонт техники. Какая устрашающая, уничтожительная боенеготовность! И какое задрёманное спокойствие высших властей. Кажется, об армии вспоминают только для бесплатного строительного труда да когда надо найти близкие и верные части для подавления волнений? (Нет, для подавлении -- есть войска внутренние, и с техникой усиленной.)
    От офицеров слышал: Теперь военный -- изгой." {100} -- "Поносят нас и журналисты, и в парламенте." -- "А мы служим, как совесть нас удерживает. Только обидно за оплёванную армию." -- "Телевидение и радио работают против армии." (Наше телевидение! Вспоминаю престарую пословицу: Из лука -- не мы, из пищали -- не мы. а попеть-поплясать -- лучше нас не сыскать.) "Испытываем чувство национального унижения." -- " Что ж держит нас? Присягу давали." -- "Нет, просто по инерции служим." -- Солдат:
    "Да за кого служить? Всем жить хочется!"
    Реформа, реформа армии! -- нужна, и притом коренная, -- ещё бы!! Но как бессмысленно мы уж который год бряцаем словом "реформа" в экономике, так же бряцаем разноголосо и о реформе армейской. (Хотя Президент и обнадёживает нас, что отныне он военную реформу, как и ещё многое другое, многое другое, берёт под свой личный контроль.) Недавно весьма пристальный (а ныне, конечно, уволенный) генерал Андрей Николаев напечатал разбор1, в котором убедительно показал, что и все наши высшие власти, спеша повторять слова "военная реформа" (которая поселе не начата, кроме косметической суеты), скорей, участвуют в показухе, -- без "ясного понимания смысла, главной цели и конечного результата военной реформы"; не берутся прежде всех деталей отчётливо понять общую задачу: для какой именно военной ситуации России нужна теперь армия? Лишь тогда решить, из чего же должна составиться военная реформа? Генерал настаивает различать: вообще "оборонительную доктрину" (она не исключает возможности и применить наступление) -- и исключительно оборону, и только её. И делает правильный вывод, что после стольких {101} лет активной сдачи нами всех и всюду в мире позиций, когда Россия уже доведена до объекта всеобщих в мире насмешек, -- увы, нам приходится избрать второй путь как наше уже последнее средство.
    Да и всякая же военная реформа должна быть начата с финансовой поддержки -- а где она, если у нас уже не стало финансов содержать армию даже в её нынешнем бездейственном развале? Содержание одного контрактника обходится армейскому бюджету дороже, чем четыре призывника. А если армию сокращать, то тем более она нуждается в образованном составе, для обслуживания высокой техники.
    Те, кто ещё мыслят держать, содержать такое государство, как Россия, -- потеряли разум, если думают содержать его не кормя, не строя, не подняв в достоинстве Армию. Известно: "Народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую."
    И чем обширнее страна, и чем многочисленнее народ -- тем больше нуждается он в крепкой армии и в самоотверженных генералах, не утонувших в благостях быта.
    А ещё же от первых восторгов Перестройки: зачем нам теперь этот заклятый Военно-Промышленный Комплекс? Ни рубля ему больше! и пусть он со своими НИИ, конструкторскими замыслами, недопеченными и допеченными изделиями -- расхлёбывается в изготовлении кастрюль и конных грабель (самолётный завод) как хочет. Так и сделало правительство. Да даже и для такой конверсии -- денег не оказалось.
    И начался быстрый распад научных групп, утрата технических и технологических направлений и {102} массовая утечка умов из оборонной промышленности (кто -- и за границу). Да бишь добавьте ещё "приватизацию" с участием иностранцев. Лишь четыре года спустя (2.10.95) узнали мы неожиданный Указ Президента: оказывается, "порядок продажи акций государственного стратегического <!> характера был смутен, неясен" (советник Президента: "продажа приобрела лавинообразный характер"), -- и только теперь будут вводиться ограничения. Так где же вы были раньше, господа правители? Схватилась мачеха по пасынку, когда лёд прошёл.
    Соответственно и Стратегические Ядерные Силы стали получать лишь малую долю своего бюджета, и ныне есть основательная надежда, что через несколько лет они доржавеют и перестанут существовать.

    1 "Общая газета", 27.2.1997.