16. Чем нам оставлено дышать?

    В России к концу 90х годов установилось призрачно-показное существование. Как будто -- у нас республика со свободными выборами. Как будто -- "свободная пресса". Как будто все усилия правительства направлены к поднятию производства. Как будто власти 7й год напряжённо борются с коррупцией государственного аппарата и с разгулом преступности -- но только: многоизвестные коррупционеры остаются на местах, а убийцы почти никогда не найдены. При зверском цинизме уголовных банд цена человеческой жизни упала до ноля. Уголовный мир -- торжествует в России от самого начала великих реформ. Они пришли и к деньгам, и подчинили себе общественную идеологию. Неспособность правоохраны стала настолько всем очевидна, что многие потерпевшие и не {103} обращаются за защитой: бесполезно. Какое уж "правовое государство"? -- насмешка одна.
    Как будто пограничные войска охраняют границы -- но их офицеры, отказавшиеся от взяток контрабандистов, и даже целые пограничные отряды взлетают во взрывах -- и, разумеется, никто из убийц никогда не найден. Как будто в стране существует Армия, способная защищать Родину, -- но она не способна даже к чёткой караульной службе в мирное время.
    И -- многое в стране, многое так: скрытая сокрушённая действительность, а объяснения к ней -- риторны да приторны.
    Население огромной страны переводят на первобытное натуральное хозяйствование, от своих огородов. Обширные области России -- весь Крайний Север, Камчатка, Дальний Восток и в разброс по Сибири -- оставлены без государственной заботы, зимой без топлива, хоть разбегайтесь, хоть переходите в другое царство.
    Едва-едва достаивает кое-где наша высшая наука, но гибнут её совершеннейшие установки: нет средств даже на их поддержание. Крупные учёные объявляют голодовки, директора НИИ кончают с собой от отчаяния, да нет! самоубийство тут -- общегосударственное: наша обезумевшая власть закалывает насмерть будущее России. Талантливая учёная молодёжь уезжает за границу, разрушая преемственность научных школ. Студенты -- и вовсе голодают. -- Вся культура? библиотеки? музеи? -- перечень наших провалов тут только начат.
    Вся больничная медицина сверху донизу истощена в медикаментном и аппаратном запасе, она всё недоступней для пациентов без больших денег и самих врачей заталкивает в последний измот. Чернобыльские {104} "ликвидаторы", самоотверженно отдавшие здоровье на исправление государственного недомыслия, став ненужными, теперь могут умирать и без пособия. Ещё недоступнее по деньгам становится для людей право похорониться -- в гробу, да даже и без гроба.
    А что не показное -- это демографическое крушение, даже просто {зловещее вымирание}, и не всех российских народов, а преимущественно славянских. Как показывает статистика последних лет, именно этнические русские вымирают -- и с каким темпом? Начиная с 1993 перевес смертности русских над рождаемостью достигает миллиона в год. Годовая убыль -- как если бы в России бушевала гражданская война. Такое падение населения не происходило нигде в мире после Второй Мировой войны. И по всем данным, оно будет происходить и впредь, в обозримые десятилетия: не видно причин, почему бы ему измениться. (Ещё приток русских беженцев несколько прикрывает убыль.) И разве наших речистых политиков -- это вымирание волнует? Кто из них пытался его остановить? создать устойчивые условия бытия, в которых народ мог бы сохраняться?
    Падение рождаемости у русских -- также не виданное в мире. Весь XIX век и начало XX приходилось 7,5 рождений на одну русскую женщину (было немало семей с 12-14 детьми); за одно поколение население увеличивалось в полтора раза. А сегодня русские семьи большей частью однодетны, а рождения на одну женщину дошли до 1,8-1,4, тогда как 2,15 -- роковая грань воспроизведения, ниже неё -- вымирание. Приводят расчёты, что к середине XXI века доля русских в Федерации составит уже меньше половины.1 {105} Всё чаще рождаются дети физически недоразвитые или умственно отсталые. Официально признанный (заниженный) уровень: у нас 20 умерших младенцев на 1000 родившихся (в развитых странах 8-12). У горожан -- больше проявляется падение рождаемости, у сельских -- больше вымирание. Продолжительность жизни мужчины (правда, она падает ещё с 70х годов) достигла 57 лет. (Как в Индии, Индонезии, частью в Африке, а кое-где в Африке выше нашего.) Женщин стало на 9 миллионов больше, чем мужчин, -- и этот разрыв будет расти. А мужская смертность -- от чего только не приваливает. И от спаивания недоброкачественным спиртом (мудрость правительства); и от частых аварий на всё ветшающем производстве (успех реформ, нищета государства): производство само по себе становится жизнеопасным; и от жизненной тоски, неспособности прокормить семью, от потери веры в себя (десятки тысяч самоубийств в год).
    По словам врачей, новопоступающие больные приходят с формами болезней всё более тяжёлыми, и болеют тяжче. И часто объясняют: "Давит это всё..."
    А каково достаётся сотням тысяч потерянных, мечущихся молодых людей? (Знаю случаи: молодые кандидаты наук -- в бомжах.)
    И -- кто же властен надо всем, что совершается в стране? Сказать ли -- исполнительная власть, законодатели и банкиры? или сказать одним словом -- олигархия? во всех случаях будет ясно, что эта сплотка корыстных людей бесконечно равнодушна к судьбе подвластного им народа, и даже к тому, выживет ли он вообще или нет.
    И во всё это наше сумрачное бытие -- ожидаемыми струями жизни и культуры льётся голубое мерцание {106} с экранов телевидения, единственная реальная связь распавшейся страны. И -- что же в нём ободрительного и питающего нас? Пошлость и пошлость в избытке. Рекламы "красивой жизни" -- дразнящей марсианской нереальности для 98 из 100. Мелькание судорожных фигур. Низкосортные импортные "сериалы". Духовные эрзацы. Дичь, в которой тонут клочки культуры. Культ наживы, наживы и проституции. Или обезумелые пиры столичных удачников, выставленные на показ ограбленной провинции и деревне, миллионерская похвальба. Или комичное шумное само-теленаграждение...
    Известно: На тухлое -- нет приправы. Глотать -- несносно, народ ненавидит эти ящики, а деться некуда.
    А ещё же есть СМИ (новое оборотистое словцо), ныне переподчинённые, от Главлита -- к олигархам, -- впрочем, и слабые в распространении на российские пространства. И внимание этих средств -- почти только на уровне заметных личностей, интриг, подвохов, ходов или уж слишком кричащих случаев.
    А то предложат такой анализ -- пожалуй, озноб возьмёт. Вот, в газете с выразительным названием "Иностранец"2 -- да, общий взгляд, что представляет сейчас Россия и что ей грозит. "Национал-шовинистическая идеология" -- к счастью, не грозит: не прививается она на российской почве. (Наконец поняли.) А вот где опасность: Россия как модель человечества -- стала слишком разнородна: в ней Первый, Второй и Третий миры. (И правда: опаснейше разнородна.) Наш "первый мир" -- это "локомотив модернизации и вестернизации", "политический, финансовый, {107} информационный гегемон" -- Москва. Подобие "второго мира" -- Петербург, Екатеринбург, Нижний Новгород и Самара. А на "третий мир" всё более похожи остальные пространства России: Юг, Восток (значит, и вся Сибирь, да и Север обезлюженный сюда, а куда ж ему?), ещё "деградирующие пригороды и малые города". Вот этот-то "третий мир" и есть опасность для нас, для Первого и Второго, и {"надо не проморгать",} как бы там не родилась "невообразимо причудливая комбинация из лозунгов" маоистов и писателей-"деревенщиков"(??). Не проморгать! приготовиться к обороне от этой тёмной массы или заблаговременно раздавить её?.. (В большой статье даже и не промелькнула такая мысль: а может, помочь им, беднягам, от избытка локомотивных сил?)
    Страна живёт своей пригнетённой жизнью (семья, питание, огород), никак не соприкасаясь с жизнью развязных верхов. У людей полная обезнадёженность во всяких выборах, что могут они принести какое-то добро. Полное равнодушие к государственным делам. Реальных прав маленького человека никто не защищает и не защитит. Во множестве малых городов -- удушающая безработица, невозможно найти себе применение. Ветераны великой войны, пенсионеры, бывшие жертвы сталинского ГУЛага -- волокут жалкое существование и щурятся, как недавние сопляки раскатывают в иностранных автомобилях и швыряют деньги в кутежах. Да, в этом бесформии общественного поведения есть и наследие -- от долгого обмирания в коммунистическую эпоху, но новая эпоха впрыснула свою отравно расслабляющую дозу.
    И разве вся эта масса -- не {отмежёванные?} Никогда с 20х годов не было такой крушительной {108} смены психологии, мироощущения, духовных ценностей: лишь в те годы ломался весь мир на глазах -- и сейчас. Вся эта наша жизнь, как она покатилась, с хапужными наживщиками, всеми средствами внедряющими мораль: нравственно то, что выгодно. Данное честное слово -- ничего не стоит, и его не держат. И: честный труд достоин презрения, он не накормит. Эта порча -- не в годы исправима, и хорошо, если в десятилетия.
    В атмосфере всеобщего разобщения, где нет дела друг до друга, каждому оставлена своя беда и боль, в атмосфере безнадёжности, безразличия, ничего не нужности, психологической усталости -- нисходит и к каждому ощущение своей ни к чему не приложимости, душевная опустошённость, что потерян контроль над собственной жизнью.
    Как и предвидено в пословице: Пришло в тупик, что некуда ступить.
    Льются-льются письма ко мне из разных краёв, из "третьего" и "второго" мира. И всё это я снова и снова прочитываю в них.
    "Скорей превратят страну в кладбище, чем уступят добычу." -- "Это государство -- враг простых людей." -- "Народ никому больше не верит и ни от кого не ожидает хорошего." -- "За какую грязь голосовать -- ещё не решил." -- "Или государство грабит, или рэкет, -- честно заработать ничего нельзя." -- "Перешли от 'грабь награбленное' к 'грабь заработанное', вынуждают работать бесплатно." -- "Воруют все, начиная с членов правительства и до мастера на заводе." "Воруют безоглядно, нагло, ничего не боясь, как перед концом света." -- "Искусственно нагнетаемая бездуховность." -- "Культуру выживают целенаправленно, чтобы нас превратить в скотов." -- "По чьему-то {109} замыслу нас лишают ума и истории." -- "Как пугает, что мы потеряли себя: не видим, куда идём, не знаем, кем станем." -- "Страшно, что Россия -- что-то другое, не то, что мы себе напридумали."
    И -- выдохом истомлённым, своё зарёберное: "Не жизнь, а выживание." -- "Жизнь без цели." -- "Нашим унижением пронизан весь воздух." -- "Тоска на сердце подавляет." -- "Как выжить душой?" -- "Мы идём в никуда. Стержня нет." -- "Умирают не от нищеты, а от угнетённости."
    Из опроса на московской улице: "Как вы относитесь к отставке всего правительства?" -- "Что им до нас дела нет, что нам до них."
    Но личные встречи -- при объезде областей и малых городов -- перевешивают отчаяние этих жалоб. И -- письменные проекты настойчивых действий, их шлют средневозрастные и молодые интеллигенты.
    Нет, ещё -- не добиты люди.
    Ещё -- живы их глаза и помыслы.
    Ещё -- есть энергия добрых действий, только поле ей -- в малом радиусе вокруг человека, а дальше -- стены, перегорожено. И -- не собрать каждому такому отдельному широкой общественной поддержки.
    Однако мы -- не первый век живём, но уже 11 веков, и не первая эта проверка народа на выстойку -- в этот раз против временщиков криминальной власти и той смрадной неразберихи, в какую они увязили жизнь России.
    Наперекор всему, как нам не дают дышать, -- тяга к общественной справедливости и тяга к нравственной жизни -- нет, не загасли.
    И сила их -- тоже убедительна. {110}

    1 В.И.Козлов. -- В сб.: Русский народ..., , с. 66.
    2 "Иностранец", 16.4.1997; Е.Ихлов, раздел "Идеологемы".